Как в московских школах учатся дети мигрантов: репортаж «Ленты.ру

В октябре 2013 года единорос Алексей Журавлев и жириновец Сергей Жигарев внесли в Госдуму законопроект, предлагающий принимать в детские сады и школы детей мигрантов только после того, как их родители докажут, что платят местные налоги. По подсчетам департамента образования, в 2012 году в московских школах учились около 30 тысяч детей иностранных граждан; по оценкам ФМС — около 70 тысяч. «Лента.ру» отправилась в столичные учебные заведения, чтобы посмотреть, как учатся мигранты. Выяснилось, что многие школьники собираются уехать из России после погромов в Бирюлеве, а учителя воспитывают своих подопечных, угрожая им миграционной службой.

Школьники-мигранты

14-летний азербайджанец Зафар (имя изменено) перекидывает из руки в руку мобильный. На экране телефона — страница Зафара «Вконтакте», она обильно украшена фотографиями дорогих черных автомобилей, стопок денег и золотых часов; еще там цитаты из сообщества «Типичный азербайджанец» («Лайк, если у тебя тоже одна бровь»), а также выдержки из Корана.

Урок обществознания, на котором должны были рассказывать про постиндустриальное общество, подросток предпочел переждать в коридоре своей школы, расположенной в Чертанове (отдаленный район Москвы). Восьмиклассник Зафар не боится испортить отношения с учителями, потому что скоро уедет учиться в Баку. Его отец работал продавцом на овощебазе в Бирюлеве, но ее закрыли после погрома националистов 13 октября 2013 года. «Кроме того, что отец остался без работы, а значит денег у нас теперь нет, просто опасно стало, — объясняет Зафар. — В те дни большинство азербайджанцев не выходило на улицу. А теперь многие собираются уехать. А многие уже уехали».

В Баку Зафар возвращаться не хочет, несмотря на то, что его семья владеет там большим домом, «со всю школу». В Москве семья (отец, мать и брат) снимает трехкомнатную квартиру недалеко от той самой бирюлевской овощебазы; обходится она в 40 тысяч рублей в месяц. Однако в Азербайджане, жалуется школьник, придется «убираться и работать в саду». При этом Зафар признает, что оставаться в российской столице — тоже не вариант: «Боимся полиции. Они ходят рейдами по квартирам. Мы живем со временной регистрацией, но кто их знает».»

К Зафару подбегает его одноклассница, 13-летняя Самира (она тоже азербайджанка, имя изменено). Она хочет выяснить, почему Зафар прогуливает. Мальчик отмахивается. Девочка смеется: «Ну ты даешь, какой смелый!» Как и Зафар, она свободно владеет русским языком. Когда Зафар говорит — «Грузинцы тоже на базе работали», Самира тут же поправляет: «Ты чего? Не грузинцы, а грузины».

Об инициативе депутатов Госдумы Журавлева и Жигарева (по поводу ограничения обучения детей мигрантов в российских школах) Зафар и Самира не слышали. «Я не понимаю, зачем разделять национальности, — рассуждает Самира. — Вот доразделялись в Бирюлеве, моего дядю взяли там, когда 1200 человек задержали. Его продержали два дня, потом он дал 60 тысяч рублей, чтобы его не депортировали, — и отпустили».

После погромов, рассказывает Самира, ее родители попросили хозяйку квартиры снизить арендную плату (отец работал на овощной базе и остался без работы), та в ответ предложила им куда-нибудь переехать. Отец срочно нашел новую работу. «А у моего папы были документы, но теперь на всякий случай еще какие-то документы появились», — смеется Зафар. «А вообще, — добавляет школьница, — Орхан Зейналов (подозреваемый в убийстве Егора Щербакова, это преступление стало поводом для погромов в Бирюлеве — прим. «Ленты.ру») из села, откуда [родом] моя мама. Отец Зейналова был директором у моей мамы… Разговаривали через знакомых, он [Зейналов] говорит, его полиция запутала, поэтому он сказал, что отказывается от показаний».

После событий в Бирюлеве Самира стала меньше гулять: то мужчины косо смотрят, то бабушки у подъезда рассматривают с осуждением. «Да, точняк, самые главные националисты — это бабушки у подъездов, — соглашается Зафар. — А на меня напали однажды на [станции метро] “Пражской” несколько националистов, повалили. Били недолго и отпустили. Только синяки остались».

У самого Зафара есть приятель, которого он называет «скинхедом». Они вместе часто гуляют по Чертанову, даже когда «скинхед» собирается кого-нибудь бить. «Он хороший парень, добрый скинхед. Говорит — просто от жизни веселья не получает, — объясняет Зафар. — Он в школе не дерется, не любит только тех, кто носит красные мокасины, и тех, кто на улице лезгинку танцует. Мы таких тупаками называем. Это те же, кто сидят [и] тупят в торговых центрах».

Зафар и Самира ездят домой только во время летних каникул. Большинство их одноклассников тоже проводят лето не в Москве, потому что разъезжаются по родным странам — в Азербайджан, Армению, Узбекистан, Украину, Молдавию, Таджикистан, Сербию.

Продолжение большого репортажа см на Ленте.ру