26-28 февраля на базе Уральского государственного педагогического университета проходила конференция словесников «Классика и современность: проблемы изучения и обучения».  Организаторы конференции  - Российское общество преподавателей русского языка и литературы (РОПРЯЛ), Уральское отделение  Российской академии образования (УрО РАО), Институт филологических исследований и образовательных стратегий «Словесник» и Педагогический университет.  Сайт Uralucheba взял интервью  у зам. председателя оргкомитета конференции, заслуженного деятеля науки РФ, доктора филологических наук, профессора Уральского государственного педагогического университета, директора ИФИОС «Словесник» Наума Лазаревича Лейдермана.

- Наум Лазаревич, расскажите подробнее  о конференции. Тема, заявленная организаторами, с одной стороны, довольно широка, с другой – очевидно, что «конференция словесников» - это мероприятие слишком «специальное», чтобы привлечь внимание широкой аудитории.

- Конечно, мы рассчитывали на то, что в конференции примут участие специалисты: учителя-словесники, преподаватели высших и средних учебных заведений. Тем не менее, «специализированность» мероприятия (кстати, наша конференция - это уже традиция, нынешняя – четырнадцатая по счету, так что можно говорить о востребованности этого ежегодного мероприятия) не повод считать, что на конференции обсуждались малоинтересные для всех остальных людей вопросы. Один из главных – состояние современного российского образования.

- О чем, по-вашему, в первую очередь должна идти речь, когда мы говорим о современной школе?

- В первую очередь? О спасении  отечественной школы от полного разрушения. За последние 15 лет  она  подверглась буквально шквалу  реформ, изобретенных  деятелями государственного масштаба, малокомпетентными в проблемах образования: ничем не обоснованная  переориентация на Болонскую конвенцию (которую, кстати, весьма скептически воспринимают в самой   Европе), разрушение трехступенчатой цепочки  «профтехучилище – техникум – вуз», где каждая ступень давала определенную профессию, и попытка подменить ее  бакалавриатом, не дающим никакой профессии, и магистратурой, которая ничуть не лучше процедуры работы над дипломным проектом. Но самый сокрушительный удар по отечественной  системе образования нанесло всеохватное внедрение  Единого Государственного Экзамена. Не берусь судить о продуктивности ЕГЭ в точных науках, но относительно  гуманитарного образования могу сказать с полной ответственностью: внедрение ЕГЭ по литературе  привело к катастрофическим последствиям:  обучение подменено натаскиванием,  формирование культуры мышления (умения рассуждать, вести диалог,  анализировать) зазубриванием  кратких ответов  на вопросы, не требующие доказательств. Как и следовало ожидать, система ЕГЭ под напором всё возрастающей критики со стороны научного и педагогического сообщества (да и со стороны родителей)  уже зашаталась. Но я убежден: если мы хотим сохранить российскую школу как  образовательную систему, надо  отчетливо признать  самую  идею и методику  ЕГЭ  вредным проектом  и  как можно быстрее  закрыть его.

- Не секрет, что самый сложный период для школьников – это старшие классы: нужно не только определиться с профессией, но и сделать много для того, чтобы поступить в вуз, который выбрал. С какими проблемами сталкиваются 10-11-классники и их родители?

- Самая большая проблема (и ею должны озаботиться в первую очередь не дети, а взрослые – педагоги и родители) это проблема перегрузки учеников. Никто в мире не загружен так, как российский старшеклассник. Кто сделал хронометраж  предполагаемого учебными планами и программами  одного дня из жизни старшеклассника??? Подсчитаем: 6  часов школьных уроков, 5-6 часов на домашние задания, плюс чтение программных художественных текстов… А в эти годы и на дискотеке  хочется потанцевать, и в кино сходить, и с кавалером погулять… И это все занятия, не менее важные для формирования нормального человека,  чем умение вычислять  интеграл или знать, что Державин был классицистом (это вопрос из ЕГЭ – «Каков творческий метод Державина?»). Если очень старательный ученик попытается выполнить все задания, то на сон у него останется не более 3-4 часов в сутки  (а в перспективе – нервное истощение, вплоть до психического срыва). Но  ведь всем известно: если человеку дают неподъемное задание, он его вовсе не делает и… голосует ногами. Зайдите в любой старший класс  даже лучших школ Екатеринбурга:  из 22-25  учеников на уроке сидят 10-11, а то и 5-6  ребят.

- Между тем, учебный предмет «литература» немало добавляет к нагрузке старшеклассников.

- Вы правы, литература добавляет немало. Передо мной  действующий  стандарт  среднего (полного) образования по литературе. Вот  список, озаглавленный «Литературные произведения, предназначенные для обязательного чтения». Мы подсчитали  количество  страниц, которые ученик обязан прочитать: в 10 классе – 5837 стр., в 11 классе – 5936 стр. Даже если предполагать, что и в каникулярные месяцы ученик будет  читать обязательные тексты, то выходит по  490-500 страниц в месяц. Ясно, что такая задача невыполнима. И мы опять получаем то, чего заслуживаем – ученики  почти игнорируют обязательные тексты. Они не перестают читать, но не в таких лошадиных объемах, и читают то, что не для учебы, а для досуга, для развлечения, для кайфа –  всякие фэнтези, приключенческие романы, триллеры и т.п. А ведь ясно, что  с годами список текстов только будет увеличиваться. И хоть учите 12 лет, хоть 20 лет – все равно  необъятное объять невозможно.

- Есть ли выход из этой ситуации?

- В данном случае я могу говорить только о литературном образовании. Попытаюсь обозначить  возможные  выходы из перегрузочного  тупика.  Во-первых, нужно перестать сохранять верность экстенсивному  принципу  литературного образования, т.е чем больше текстов ученик прочитал в школе, тем  его литературная образованность выше. Принцип этот весьма сомнителен: начитанность и литературная образованность – не синонимы! Нужно определиться с целью литературного образования – и она, я думаю, не в том, чтобы нафаршировать ученика на всю оставшуюся жизнь  неким ассортиментным минимумом художественных текстов. Главное - научить его быть квалифицированным читателем, подготовить  к вдумчивому, эстетически чуткому чтению. И для этого вовсе не обязательно знать 24 стихотворения Пушкина или 20 стихотворений Лермонтова, как того требует ЕГЭ. Если ученик под квалифицированным руководством учителя тщательно, со смаком проанализирует  2-3 стихотворения Пушкина, то он почувствует  искусство Пушкина, его творческий гений, и заодно, может быть, в его душе нем начнет прорастать   вкус  к поэзии.  А это куда важнее. Считаю, что надо радикально изменить  стратегию литературного образования школьников: отказаться от экстенсивного принципа и перейти к принципу интенсивному.  Естественно, я отдаю себе отчет в том, что   переход к интенсивному принципу – это  большой и многогранный процесс, требующий огромного труда  ученых, методистов, инициативы со стороны  преданных делу учителей-практиков. Но под лежачий камень вода не течет. Когда-то же надо сдвигать этот камень, перегораживающий  дорогу эффективному литературному образованию.

Во-вторых, все без исключения старшие классы должны быть профилированными: необходимо четкое разделение на  предметы профилирующие (дающие ориентацию на определенный сегмент трудовой деятельности) и  непрофилирующие (дающие минимум житейски необходимых знаний). И по каждому из профилей требуется разработка научно-методического обеспечения (учебных планов, развернутых программ  основных и элективных курсов, программы обучения первичной профессии и т.п.) и  обязательно требуется предварительная подготовка и переподготовка учителей для работы по этим программам.  Но, кроме  разработанного нашим «Словесником»  научно-методического обеспечения класса гуманитарного профиля (по направленности «Филология и культура»), мне не удалось найти ничего подобного  на просторах российского образования. Зато вывесок «профильный класс» - хоть пруд пруди. А за ними, в лучшем случае, учебные планы  в несколько страниц – вот вам и всё научно-методическое обеспечение. Повторю: профилирование старших классов – это неотложная необходимость, одно из важнейших стратегических звеньев в реформе образования.  А тем конъюнктурщикам от образования, которые видели  в идее профилирования лишь краткосрочное веяние, следовало бы напомнить, что в старой дореволюционной школе существовали гимназии (кстати,  программы   для женских гимназий тоже имели свою специфику), была сеть  реальных и коммерческих училищ. А разве это не профили?
Очевидно, что это только первые подходы к реформированию нашей системы образования, но подступы необходимые, это требования, предъявляемые временем, и наше образование должно им соответствовать.  

- Какую цель преследует конференция «Классика и современность»? Какие вопросы, кроме проблем общего образования, вы обсуждали с участниками?

- Что касается конкретных литературоведческих вопросов, обсуждаемых на конференции, то в их числе и проблемы современного прочтения русской и  зарубежной классики,  новых подходов к изучению «программных» текстов, проблема взаимодействия русской литературы и национальных литератур, специфика современного урока литературы и т.д. и т.д. Однако самая глобальна цель наших конференций – в том числе и этой -  укрепление связей между  вузовским и общим образованием, распространение новых литературоведческих и методических идей, обобщение  опыта филологического образования. Поэтому мы и приглашаем к участию не только филологов из вузов, но в первую очередь – учителей-практиков. Им есть о чем рассказать парящим, порой, в заоблачных литературоведческих далях вузовским преподавателям. С другой стороны, исследовательский опыт людей, занимающихся наукой, небесполезен для учителей. Наша конференция – своеобразный обмен опытом. От качества этого обмена зависит продуктивность нашей общей работы.